Едва ли не каждый современный немец отдает себе отчет в том, что германский национал-социализм не мог не привести и привел Германию к краху, к огромным людским потерям в годы войны, к четырем десятилетиям расколотой страны. Нюрнбергский процесс для педантичной и исполнительной германской нации, хочется надеяться, стал уроком и назиданием на столетия вперед. Публичный суд над германским национал-социализмом прошел как в общецивилизационном масштабе, так коснулся и самосознания немецкого народа. Словом, древний и давно сформировавшийся европейский народ в зрелом уже возрасте столкнулся с заразой нацизма.
Совсем иная ситуация с Украиной. Даже известный идеолог украинства Михаил Грушевский, известный как автор «Истории Украины-Руси», в начале ХХ века утверждал, что формирование особого украинского этноса, отличного от других восточных славян, только находится в процессе. Как известно, в Средневековье само современное название этой страны встречалось в древнерусском языке с ударением на втором слоге и просто-напросто обозначало «окраину».
Только в XVI-XVIII веках Украина стала названием конкретного региона наравне с наименованиями других историко-этнографических территорий (Волынь, Подолье, Покутье, Северщина, Червоная Русь). Это название закрепляется за Средним Приднепровьем (Южной Киевщиной и Брацлавщиной) — территорией, находящейся под контролем казаков. Жителей этих земель стали называть украинцами, украинными людьми или украинниками. На географическую, а не этническую привязку понятия указывает то, что украинцами называли также служилую польскую шляхту на тех территориях. Да и по части исторической и современной государственности Украина объективно не отличается опытом, сопоставимым с харизматичными государственными образованиями.
Украинский национал-социализм, в отличие от немецкого, это не фанатичное умопомрачение зрелого человека, а истерика тинейджера, сопровождающая его крайне осложненное развитие.
Такой «херой» в пассионарном состоянии способен на любые маргинальные действия, подчас даже лишенные мотивации. В отличие от германского, украинский национал-социализм еще не был должным образом подвергнут суду историей и даже публичному легитимному осуждению. Напротив, в СССР после войны, чтобы не бросать тень на дружбу народов, ставшую залогом Победы в великой войне, в принципе закрыли глаза на то, что творилось на оккупированной украинской земле. В те годы тему обходили обтекаемой формулировкой: «Предатели встречались везде».
«Хроническая болезнь роста», не вылеченная, а загнанная вглубь, тем более последовательно замалчивалась при Хрущеве и Брежневе, которые даже не способны были близко оценить, какие мины замедленного действия остались после войны лежать необезвреженными на украинской земле. Напротив, Брежнев по дремучему недомыслию еще и нашпиговывал политбюро ЦК КПСС и аппарат КГБ своими земляками со славной Днепропетровщины и окрестных регионов, что было прямым проявлением бытового национализма на государственном уровне.
Украинский нацизм — это инфантильный бездушный тинейджер, способный убивать и крушить все вокруг себя. Несовершеннолетний преступник, не имеющий представления о покаянии и муках совести, теряющий человеческий облик и безнаказанно дуреющий от мыслей о крови миллионов безвинных жертв, пролитой карателями из ОУН и дивизии СС «Галичина». Никто сейчас ни на Украине, ни на покровительствующем ей Западе не может, а главное, не хочет останавливать и перевоспитывать этого монстра.
Опасность для России украинского нацизма предвидели в первой половине XX века выдающиеся мыслители русского зарубежья Георгий Федотов и Иван Ильин. Еще в конце 1920-х годов Федотов писал, что развал СССР начнется с усиления украинского национализма, который питается в первую очередь не идеями национального возрождения, а русофобией, и основывается не на созидании, а на разрушении, противопоставлении украинцев русской истории и России.
Евгений Бень, ФАН
Свежие комментарии