Наш милейший пражский друг Аркаша Бабченко разразился бурным постом о том, что в своё время я будто бы трудился не покладая рук на ниве демократических ценностей, и «Новую газету» издавал, и на «Дожде» программу вёл, и на «Свободной прессе» этого самого Аркашу публиковал, а теперь уже не тружусь на этой ниве, предав идеи демократии.
Ах, напрасно Аркаша поднял эту тему, не надо было этого делать. Исключительно из чувства благородства я не вспоминаю многие детали этих историй, отлично известных Аркаше. Но, если уж он так хочет расставить некоторые точки над «i» — я вовсе не против.
Итак.
В 1996 году я, молодой боец ОМОН, вступил в Национал-большевистскую партию.
Либерально-буржуазный порядок в России категорически не устраивал нас, молодых и злых детей перестройки (см. мой роман «Санькя»).
Лозунги у нас были, напомню, просты и понятны: «Завершим реформы так: Сталин, Берия, ГУЛАГ», «Россия — всё, остальное — ничто», «Родина, нация, социализм!» и так далее.
Бориса Николаевича Ельцина, Бориса Ефимовича Немцова, Егора Тимуровича Гайдара и всю прочую элиту того времени мы клятвенно обещали топить в Волге, по этой причине нас годами игнорировало российское телевидение, контролируемое коллективным Николаем Карловичем Сванидзе.
С леворадикальных позиций мы оппонировали власти и всем её вполне себе буржуазным «единороссам», а также тотальному всевластию либерал-буржуазии.
С 1999 года я публикуюсь в российской прессе, и взгляды мои на жизнь вот уже третье десятилетие остаются прежними.
Однако методы работы мои, впрочем, как и у ряда моих младших и старших товарищей, в лице, скажем Александра Проханова, Эдуарда Лимонова или Сергея Шаргунова, были, не постесняюсь сказать, оригинальны и максимально широки.
С самого начала я сказал себе, что публиковаться исключительно на своих площадках нет никакого смысла — читатели газеты «Завтра» и газеты «Лимонка» и так знают мои взгляды.
Поэтому я без проблем, равно как и все вышеназванные, заходил на «Эхо Москвы», проповедуя свои, как наши оппоненты тогда говорили, «красно-коричневые» взгляды.
На каком-то этапе мне поступило предложение делать программу на телеканале «Дождь». Я сказал: ок, но я на вашем телеканале буду мочить либералов.
Те сказали: а давай попробуем.
Все мои программы есть в Сети — можно посмотреть и проверить. Весёлое было время.
Чуть раньше или чуть позже возникла идея издавать в Нижнем Новгороде местную версию «Новой газеты». Я сказал: ок, но мы будем делать парадоксальную «Новую» — злую, левую, исповедующую консервативные ценности. Мне Дмитрий Муратов, глава столичной «Новой», сказал: ок, забавляйтесь.
И мы забавлялись.
С «Новой» сотрудничал Шаргунов, Лимонов тоже был частым гостем на «Эхе», им казалось, что они адаптируют нас для своих целей, а мы были уверены, что используем наших коллег; собственно, я до сих пор так думаю.
Затем Шаргуновым и мной был перезапущен сайт «Свободная пресса», который мы, совершая политическое алаверды, сделали открытой площадкой, предлагая публиковаться там всем: от Бабченко и Шендеровича до Лимонова и Делягина.
Но всё это продолжалось не очень долго.
Сначала, в 2012 году, на сайте «Свободная пресса» была опубликована моя яростно антилиберальная статья «Письмо товарищу Сталину» — и все наши либеральные колумнисты в течение одного дня осыпались как осенние плоды. Выяснилось, что либерализм их имеет некоторые пределы и терпеть подобное рядом со своими прекраснодушными материалами они категорически не готовы.
Затем «Дождь», утомившись моей антилиберальной пропагандой на собственной площадке, мягко предложил мне оставить их в покое. Что ж, я был уже в курсе, что либерализм моих коллег — не резиновый, и что если и есть демократы среди них, то это я.
Дольше всех держалась «Новая» — у меня были приятельские отношения с Муратовым, я до сих пор к нему хорошо отношусь и не очень уверен, что он на самом деле либерал.
Помню, как мы с ним гуляем по редакции, из какой-то комнаты выходит поэт и журналист Олег Хлебников с целью подарить мне какие-то брошюры про ГУЛАГ, на что Муратов, смеясь, говорит: «Ты с ума сошёл, Олег, это ж сталинист!»
Всё было, говорю, весело, и, не скрою, я чувствовал себя троянским конём, даже не скрывающим, что он троянский конь.
На митинги мы, нацболы, ходили со своими имперскими, советскими, антибуржуазными лозунгами, и в день митинга Болотной, про который Аркаша вспоминает в своей статье, разругались с либералами окончательно, о чём я в тот же вечер объявил в интервью «Дождю». Сами мы на Болотной, как Аркаша отлично знает, не были.
Именно поэтому Антон Красовский, о котором Аркаша вспоминает, в тот вечер после Болотной не то чтоб рядом не сидел с нами, а, напротив, войдя и увидев меня, развернулся и ушёл.
Всё со всеми нами уже тогда было понятно.
То есть, может, Аркаша чего-то не понимал тогда, а все остальные были в курсе расклада сил.
Затем грянул Майдан, затем начался Крым и заполыхал Донбасс.
«»Новая» в Нижнем», которая принадлежала мне, с самого начала поддерживала, естественно, русскую весну, а не украинскую зиму. С апреля 2014 года через «»Новую» в Нижнем» мы начали собирать разнообразную помощь ополчению и поставлять бойцов в интербригады. Работа была проведена колоссальная.
Количество доносов, которые написали на нас нижегородские либералы, исчислялось в килограммах.
В конце концов мне позвонил Муратов и попросил не позорить имя их прекрасной газеты.
Юридически я мог не реагировать на них: это ж, повторяю, была моя «Новая», не имевшая ничего общего, кроме вывески, с московской.
Но я не стал упираться и газету переименовал.
Я уже давно понял, кто у нас тут за свободу, а кто — сектанты, зависимые от своих акционеров.
Историю эту я рассказываю, конечно же, и не для Аркаши даже.
Просто иногда возникает ощущение, что какое-то количество россиян последние 25 лет пребывало в спячке. Зарывались в ил и тихо спали.
Потом вдруг проснулись и стали неистовыми патриотами.
«Ах, — кричат, — кто у нас тут не патриот, ну-ка покажитесь? Кто у нас тут против власти смел выступать?»
На самом деле большинство из них, думаю, даже не спали.
Те, кто постарше, думаю, сплошь и рядом вполне себе верили в демократические преобразования, ругали коммунистов, голосовали за Ельцина, а то и за Явлинского и его «яблоки».
Но так как этого никто не видел — то вроде как бы этого и не было.
Теперь они нам — людям, 25 лет подряд требовавшим экспансии, имперских вызовов и левых перемен, — пытаются предъявить нашу якобы оппозиционность.
Мы были оппозиционерами и гордимся этим.
…Что до Аркаши: то вот здесь как раз заключён небывалый умственный вывих.
Участник войны в Чечне (хотя теперь он пытается рассказывать, что даже и не воевал толком), отслуживший там срочку и осмысленно пошедший туда по контракту, работавший на милитаристскую «ватную» программу «Армейский магазин», писавший вполне нормальные и совсем не антироссийские репортажи с грузинского, 2008 года, фронта, — в 2014 году, зимой, в Киеве неожиданно переобулся в прыжке.
И так в этом прыжке, ноги в разные стороны, завис.
Висит теперь и вскрикивает.
Аркаша, успокойся. Я ещё не всё рассказал. Будешь открывать рот, ещё расскажу что-нибудь.
Не подставляй себя и своих товарищей по борьбе за демократию.
Я вас слишком долго наблюдал вблизи.
Я всегда был тем, что я есть сегодня. А вот чем стал ты, об этом даже говорить тоскливо.
Захар Прилепин, РенTV
Свежие комментарии