Перестаньте пытаться изменить реальность через устранение сложности!
Дэвид Уайт
Встреча мировых лидеров в Париже на торжествах, посвященных 100-летию перемирия в Первой Мировой войне, находилась в центре внимания СМИ и экспертов все последние дни. Больше всего обсуждалась инициатива Эммануэля Макрона по созданию европейских вооруженных сил, которые бы могли обеспечить безопасность стран ЕС и защитить Старый Свет как от России, так и от США.
Этот пассаж президента Франции вызвал незамедлительную и весьма резкую реакцию Дональда Трампа, который назвал слова лидера Пятой Республики «очень оскорбительными». Вскоре, правда, представители Елисейского Дворца и Белого Дома сошлись на том, что фраза Макрона была неверно переведена и интерпретирована. Но осадок, как водится, остался.
Чуть ли не второй по обсуждаемости темой стал «язык тела» глав государств. Кто кому и как подал (или не подал) руку, похлопал по плечу, как наклонил голову, улыбнулся или нет. Почти все мировые медиа обратили внимание на то, что Владимир Путин показал Трампу большой палец, и распространили фото, на котором Макрон положил руку на колено американскому президенту. Закономерную иронию этот кадр вызвал в основном у нас в стране — политкорректные западные СМИ от шуточных комментариев воздержались.
Конечно, не осталось без внимания поведения хозяина торжеств при прохождении перед строем гвардейцев. Кое-кто даже предположил, что французский лидер чувствовал себя при этом как новый Наполеон. Выглядело это действо несколько гротескно, учитывая внешность и биографию Макрона. Но было очевидно, что он раз за разом пытается примерить на себя роль лидера Европы — ту самую роль, которая когда-то принадлежала Ангеле Меркель, а теперь стала вакантной ввиду ее скорого ухода с политического олимпа.
Куда меньше обсуждалась речь, произнесенная президентом Франции. Все обратили внимание на то, что центральным ее моментом было осуждение национализма. Макрон назвал национализм «предательством патриотизма» и «полной его противоположностью». Лидер Пятой Республики пугал собравшихся «пробуждающимися демонами прошлого», которые, по его словам и привели к неисчислимым жертвам двух мировых войн.
Американские СМИ справедливо сочли эту речь посланием Трампу, который незадолго до прибытия в Париж на митинге 22 октября (в ходе предвыборной кампании перед промежуточными выборами в Конгресс США) заявил, что является националистом. Позже, принимая журналистов в Белом Доме, президент пояснил, что считает национализм противоположностью глобализму, а вовсе не идеологией этнического или расового превосходства.
Напомню, что, выступая перед своими сторонниками, Дональд Трамп сказал: «Глобалист — это такой человек, который хочет, чтобы всему земному шару было, с его точки зрения, хорошо. При этом он не особенно заботится о нашей стране. Мы не можем этого позволить. Есть такое слово. Оно считается устаревшим — «националист». Серьезно? Вроде как мы не должны его произносить. Но знаете что? Я националист. Да, националист. Можете использовать это слово».
Как я уже писал на страницах «Политаналитики», для Трампа национализм имеет прежде всего экономическое значение, поскольку именно экономические последствия глобализации — то есть частичной потери суверенитета — стали главными отправными пунктами для создания предвыборной программы 45-го президента США. Разумеется, Дональд Трамп и его единомышленники придают большое значение пресечению нелегальной миграции. И хотя противники президента постоянно обвиняют главу государства в расизме и белом супрематизме, для Трампа вопрос иммиграции — это прежде всего вопрос экономики, суверенитета и безопасности (защита от банд и террористов, пресечение наркотрафика).
Дело не в том, что он опасается говорить о культурных аспектах неконтролируемого притока мигрантов. Просто эти аспекты беспокоят его электоральную базу куда меньше, чем криминогенные и экономические последствия открытых границ и несовершенства иммиграционного законодательства. Один из главных идеологов трампизма, бывший советник президента Стивен Бэннон не единожды повторял: «Перестаньте называть Америку нацией иммигрантов! Мы не собрание иммигрантов. Мы гражданское общество, гражданская нация».
Казалось бы, кто будет возражать? Но возражения имеются. Либеральная американская оппозиция, прячась за антинацистской и антирасистской риторикой, выступает, по сути дела, за демонтаж нации как некой общности, объединенной языком, культурой, традициями, территорией и интересами, которые следует защищать. Для либерал-глобализма национальное государство в его нынешнем (пусть и весьма ослабленном) виде является главным препятствием на пути в «прекрасное завтра». Поэтому все его основы — границы, семья, язык и т.д. — должны быть подорваны. Об этом говорится сегодня открыто. Колумнистка The New York Times Мишель Голдберг описала «счастливое будущее» Америки как победу «мультирасового многоязычного большинства».
Разумеется, такое будущее нравится далеко не всем. Оно отторгается на культурном уровне. Но отчетливо сформулировать культурную компоненту американского национализма очень сложно. И из-за относительной краткости истории США, и из-за концепции плавильного котла, которая разделяется большинством консерваторов, и из-за огромного религиозного разнообразия. Избиратели Трампа видят, что целые районы городов США становятся отчетливо не-американскими, но что это значит, описать не могут. Если только и правда не скатываются в откровенный расизм.
В Европе дела обстоят иначе. Несмотря на гораздо меньшую по сравнению с Соединенными Штатами религиозность населения, популистские партии Старого Света довольно ясно формулируют свои культурные программы. Они могут указать на признаки, которые отличают француза от не-француза, итальянца от не-итальянца, немца от не-немца и т.д. Но эти партии так и остались бы маргинальными, если бы они не открыли для себя экономический национализм, пришедший из Америки (отчасти — из Британии). Правые партии Франции, Германии, Италии, Австрии, Нидерландов и многих других стран стали добиваться немыслимых ранее электоральных успехов, как только начали формулировать собственную — отчетливо антиглобалистскую — экономическую повестку.
Макрон, по всей видимости, рассчитывал, что убедит как «прогрессивную общественность», так и «искренне заблуждающихся» в том, что современный национализм в изложении Трампа ничуть не лучше старых идей нацизма и расизма, которые принесли столько бед человечеству. Когда он говорил, что патриотизм является полной противоположностью национализма, он подразумевал, что патриотизм — это то, что победило. А победу в конечном счете одержала глобализация и открытость. Конечно, это двойная подмена понятий. Во-первых, глобализацию вряд ли сегодня можно считать победившей идеологией. А во-вторых, патриоты, одолевшие нацизм, отстаивали суверенитет своих стран. Они вовсе не стремились лишиться своих национальных государств во имя внешнего управления. Они такое управление отринули, а насаждавшую его силу уничтожили.
Как я уже упоминал, американские медиа сочли речь Эммануэля Макрона заочным, причем весьма жестким, спором с Дональдом Трампом. Любопытно, что британская пресса углядела в ней также «послание» российскому лидеру. Это, конечно, особо изощренная низость, но удивляться ей не стоит. Во-первых, всё, что в Трампе считают плохим и даже неприемлемым, теперь на Западе принято ассоциировать с Россией и Владимиром Путиным. Мол, если американский президент делает или говорит что-то не то, то это все из-за русских.
Во-вторых — и это говорится вполне искренне, — либерал-глобалисты считают Путина и Трампа культурно близкими лидерами, причем эта близость усматривается в их «националистических устремлениях». На этом основании накануне июльского саммита в Хельсинки американские «говорящие головы» наперебой твердили о вреде и опасности предстоящей встречи.
Издание Bloomberg в редакционной статье от 9 июля 2018 года назвало Владимира Путина «братом Трампа от другой родины». Автор, в частности утверждал: «Саммит Трампа и Путина привел союзников Америки в состояние крайней тревоги, поскольку оба являются естественными партнерами в культурной войне, разворачивающейся по всему земному шару».
Напомню, что, согласно официальной версии, подтвержденной представителями Кремля и Белого Дома, именно по просьбе Макрона очередная встреча лидеров двух сверхдержав, запланированная на 11 ноября в Париже, была перенесена. Что ж, можно понять желание президента Пятой Республики оставаться в центре внимания. Возможно, «посылая сигнал» Путину и Трампу, он тем самым хотел подчеркнуть, что оба смогут договориться лишь в том случае, если «вернутся к европейским ценностям». Видимо, и при европейском (прежде всего, французском) посредничестве. Высказывалось также мнение, что Макрон обращался больше к Владимиру Путину, нежели к Дональду Трампу. Как правило, западный истеблишмент, желая помешать нормализации российско-американских отношений, разыгрывает карту «токсичности» Москвы. А французский лидер решил продемонстрировать нашему президенту «токсичность» Трампа — он ведь националист…
Так или иначе, но речь хозяина Елисейского Дворца возымела совсем не то действие, на которое он рассчитывал. Те политические деятели, эксперты, что и без того плохо относились что к Путину, что к Трампу, выслушали Макрона с благосклонностью, но и только. А вот у остальных появился повод порассуждать.
По сути дела, президент Франции запустил международную дискуссию о современном национализме.
Особенно активно откликнулись на «приглашение к беседе» в Соединенных Штатах. Если бы такой отклик поступил только самого президента Трампа и его наиболее одиозных сторонников (таких как Раш Лимбо, который раскритиковал Макрона в своей радиопередаче), то можно было считать задачу французского лидера выполненной — «националист Трамп» был бы объявлен в очередной раз «изолированным от мирового сообщества». Но на сей раз реакция была весьма широкой.
Издание Real Clear Politics опубликовало статью политического обозревателя Стива Кортеса под названием «Макрон промахнулся с национализмом». Автор, не преминув напомнить, что президент Пятой Республики сегодня куда менее популярен во Франции, чем Трамп в США (его рейтинг и правда опустился до 21%), обрушился на Макрона с критикой за сравнение американского национализма с этно-фашизмом. И с исторической, и с идейной точки зрения, по мнению Кортеса, как раз эти два понятия являются прямо противоположными, а не национализм и патриотизм.
Обычно Real Clear Politics не публикует остро полемических колонок на своем сайте. Давая ссылку на мнение в одном издании, редакция старается привести и мнение прпотивной стороны, ссылаясь на другое издание. Собственные статьи ресурса, как правило, носят исключительно аналитический характер. Но на сей раз было сделано исключение.
Кортес, как и Трамп, противопоставляет национализм либерал-глобализму и призывает Эммануэля Макрона — а вместе с ним и всех читателей по обе стороны Атлантики — обратить внимание на рост популистских движений в Старом Свете, Азии и обеих Америках. Президента Франции автор называет ставленником «давосской тусовки» и упрекает в короткой исторической памяти. Мол, где бы была Франция, не приди к ней на помощь Соединенные Штаты в обеих великих войнах?
Заканчивает Кортес вою статью гневной отповедью глобализму: «В нашей стране многие представители элиты в начальственных корпоративных кабинетах и новостных студиях на побережьях ощетиниваются против американского национализма, потому что им роднее Париж во Франции, чем Париж в штате Иллинойс. Но как бы громко ни причитала давосская тусовка, президент Трамп был избран с мандатом управлять Америкой для американцев».
В издании The Atlantic появилась куда более академичная и сдержанная, но оттого не менее важная для возникшего диспута статья под названием «Достоинства национализма». Возможно, эту статью сочли бы «грязной расистской пропагандой», если бы не одно немаловажное обстоятельство. Ее автор, Рейхан Салам, — сын иммигрантов. Он давно является костью в горле у американских либералов, поскольку выступает с позиций консерватизма и призывает максимально ограничить нелегальную иммиграцию. В сентябре 2015 года вышла его книга «Плавильный Котел или гражданская война. Сын иммигрантов против открытых границ», где последовательно проводится идея так называемой «меритократической» иммиграционной реформы и защиты внутреннего рынка США.
В свете выступления Эммануэля Макрона Салам решил конкретизировать свои взгляды в более сжатой форме. Ссылаясь на собственные изыскания и исследования популярного канадского историка Уильяма Макнилла (которого Рейхан Салам считает своим заочным учителем), автор доказывает, что навязываемые сверху «культурный плюрализм» и отказ от национальных границ не только ведет к конфликтам, но и мешает человечеству развивать новые технологии, а также бороться с голодом, бедностью и болезнями.
«Культурному плюрализму» и открытым границам автор противопоставляет «национализм плавильного котла», в котором «гражданское равенство и национальное единство усиливают друг друга». По мнению Салама, всемирный интернационализм обязательно когда-нибудь восторжествует, но это дело отдаленного будущего. И торжество это наступит лишь благодаря усилению национальных государств, а не принуждению их граждан к мультикультурности и глобализму.
Разумеется, это не все работы, которые появились после пламенной речи Эммануэля Макрона. И, видимо, это только начало. Французский лидер, по замыслу стоящим за ним элит, должен был «припечатать» национализм, но добился обратного эффекта — он лишь легитимировал дискуссию о современном национализме как об антиподе либерал-глобализма. Пожалуй, он даже помог своим оппонентам сформулировать основные черты нарождающейся идеологии. Особенно в части экономического и технологического развития, а также национального суверенитета.
Рейхан Салам закончил свою статью словами: «Я прекрасно понимаю, что столкновения между двумя видениями мира не утихнут в обозримом будущем». И это, пожалуй, верно. А вот безальтернативности «давосского мышления» и идеологии глобализма явно пришел конец.
Что ж, мерси, мсье Макрон!
Свежие комментарии