Интересная наблюдается тенденция. С начала ноября в Пекин зачастили самые разные представители американского истеблишмента, связанные и с политикой, и с крупным бизнесом, и даже возглавляющие ключевые think tanks, оказывающие большое влияние на формирование концептуальных трендов. Отмечены и встречные, очень знаковые и не менее «концептуальные» визиты, обо всем этом чуть ниже.
Формально будто бы все пришло в движение 1 ноября, со звонка Дональда Трампа Си Цзиньпину, после которого было объявлено о предстоящей встрече двух лидеров в Буэнос-Айресе, на полях открывающегося 30 ноября саммита «Группы двадцати». Реакция фондовых рынков и динамика других «рыночных» показателей последовала незамедлительно. Затертые вниз перипетиями торговой войны сторон и их обменом тарифными санкциями индексы вместе с рейтингами международных агентств дружно рванули вверх.
Но с этого ли всё начиналось на самом деле? И не был ли обмен ударами на торгово-экономическом фронте своеобразной «уловкой» сторон, рассчитанной на то, чтобы сбить с толку кого-то еще? И если вдруг так, то кого именно?
Отмотаем полгода назад. Весной между КНР и США состоялись сразу два раунда консультаций, завершившихся подписанием в середине мая в американской столице соглашения, из которого следовало, что торговой войны удастся избежать. Но весьма интересно следующее. На полях основных переговоров вашингтонского раунда тогда прошли неформальные встречи главы китайской делегации Лю Хэ, спецпосланника Си Цзиньпина, одного из вице-премьеров Госсовета КНР, возглавляющего рабочую группу ЦК КПК по экономике и финансам, с целым рядом влиятельных лиц в Вашингтоне.
После переговоров с «патриархом» американской и мировой политики Генри Киссинджером и главами бюджетно-финансовых комитетов Сената и Палаты представителей Оррином Хэтчем и Кевином Брейди, Лю Хэ был принят президентом США Дональдом Трампом, после чего и последовало совместное заявление сторон об отказе от «торговых войн».
Тем не менее всего через месяц, в июне, взаимные тарифные санкции все-таки были введены, причем первой это сделала американская сторона и в пакете с такими же мерами против Европейского союза. После этого последовала интенсивная эскалация обмена ударами, достигшая своего пика к началу октября. Казалось, «просвета» нет, однако в конце сентября в Нью-Йорке, в Колумбийском университете, проходит встреча главы МИД КНР Ван И, прибывшего на открытие 73-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН, с тем же Г. Киссинджером, который характеризует перспективу дальнейших трений между Пекином и Вашингтоном как «катастрофическую», напоминая собеседнику, что с тех пор, как он в 1972 году впервые посетил Китай, бывал в нём более сотни раз и неизменно достигал позитивных результатов. Посыл был ясен: Киссинджер предложил посредничество, причем непосредственно Си Цзиньпину, в «узкую» команду которого, наряду с Лю Хэ, входит и Ван И.
Буквально через десять дней, в процессе турне по КНДР, Южной Корее и Китаю, в Пекин приезжает госсекретарь США Майкл Помпео, получающий от того же Ван И, в отличие от Пхеньяна и Сеула, натуральный «ледяной прием». Перечень претензий, выслушанных шефом американской дипломатии от своего китайского коллеги, не сводится к одним только торговым вопросам и затрагивает широкий спектр — продажу оружия Тайваню, распространение про Китай «фейковых» новостей, вмешательство во внутренние дела и т.д.
Казалось бы, Киссинджер «выстрелил в молоко»? Ан нет! После китайского МИД М. Помпео попадает на прием в «вышестоящую» инстанцию, на встречу с руководителем международного отдела ЦК КПК Ян Цзечи, экс-главой МИД КНР, а до этого послом в Вашингтоне, очень влиятельным в американской столице, вхожим во многие двери и кабинеты. Ян Цзечи, с одной стороны, «подслащает пилюлю», полученную М. Помпео в МИДе, напомнив ему о неоднократных договоренностях лидеров двух стран и выразив надежду на «правильный выбор» США в пользу движения «навстречу Китаю».
С другой стороны, он усугубляет список претензий Пекина, пеняя американцам на слишком рьяное поведение в Южно-Китайском море. КНР занимается там урегулированием ряда территориальных споров, а США-де «подливают масла» в этот «огонь», устраивая провокационные учения и проходы кораблей ВМС. Очень похоже на игру в «злого и доброго следователей».
Дальнейшее показывает, что Ян Цзечи включается в эту игру в фактическом статусе «китайского Киссинджера». Сразу после телефонного разговора лидеров двух стран, который явно был приурочен к намеченному на 8−10 ноября второму форуму китайско-американского диалога по вопросам внешней политики и безопасности, именно он, а не остающийся дома министр Ван И, возглавляет китайскую делегацию, в которую также входит министр национальной обороны Вэй Фэнхэ.
Возникает своеобразная асимметрия: ведь американскую сторону представляют госсекретарь М. Помпео и министр обороны Джеймс Мэттис. Причем Ян Цзечи, Помпео и Мэттис председательствуют на форуме втроем, без Вэй Фэнхэ. Здесь надо сказать, что структуры военного управления в США и КНР отличаются системой подчиненности; если в США объединенный штабной комитет замкнут на главнокомандующего-президента через министра обороны, то в КНР — в обход него, напрямую на Центральный военный совет, возглавляемый главнокомандующим-председателем.
Но если Ян Цзечи в эти дни оказывается в США, где, казалось бы, самое время им встретиться, то Киссинджер направляет свои стопы строго в обратном направлении, в Пекин. Так, 8 ноября его принимает Си Цзиньпин, 10-го числа он встречается с заместителем председателя КНР Ван Цишанем, в свою очередь, только что вернувшимся из продолжавшейся несколько дней поездки в Израиль. 11 ноября проходит вторая, если учитывать майскую, встреча Киссинджера с Лю Хэ.
Если сравнивать заявления Киссинджера и Ян Цзечи, то найти различия трудно не только в риторике, но и в текстуальных оборотах. «У США и КНР больше общего, чем разногласий, необходимы расширение взаимопонимания, стратегических контактов и общих интересов, конфронтация не идет на пользу» и так далее.
На фоне усилий двух «патриархов» и происходит паломничество в Пекин таких знаковых фигур, как Билл Гейтс, которого принимают не поехавший в Вашингтон Ван И, а также близкий к Си Цзиньпину Хань Чжэн, единственный из вице-премьеров, входящий в «семерку» членов Посткома Политбюро ЦК КПК. А зампред Ван Цишань вслед за Киссинджером встречается еще с одним визитером — президентом Массачусетского технологического института (МТИ или MIT) Райфом Рафаэлем.
Для справки: MIT — alma-mater Римского клуба; именно в этом институте под руководством Джея Форрестера еще на рубеже 60−70-х годов прошлого века разрабатывались интерпретационные модели «Мир» — первая, вторая и третья, на базе которых группа Денниса Медоуза готовила знаковый, по сути, запустивший глобализацию первый доклад «Пределы роста», провозгласивший курс на промышленную деиндустриализацию и демографическую депопуляцию.
Список «понаехавших» в Пекин из Вашингтона будет неполным, если не вспомнить про аудиенцию, полученную у того же Лю Хэ президентом группы Всемирного банка Джим Ён Кимом; кстати, он опередил остальных «страждущих» и примчался в китайскую столицу на следующий день после звонка Д. Трампа Си Цзиньпину.
Конечно, если попытаться сложить все эти фрагменты в единый пазл, четкой картины сразу не получится. Пока не получится. Но некий разброс вариантов предположить все-таки можно. Особенно если, во-первых, уложить всю эту фактуру в динамику китайско-американских отношений за последние полгода и вычертить их синусоиду — от майского подъема к июньскому провалу и последующему, вплоть до конца сентября, форменному обвалу. И начавшемуся с этого момента новому плавному подъему, превратившемуся в канун промежуточных выборов в США в крутой рост.
Во-вторых, если иметь в виду, что за официальными двусторонними контактами зримо просматриваются даже не тени, а сами фигуры, в публичной политике не участвующие, но сохраняющие такую степень вовлеченности, что дают фору в сто очков многим самым что ни на есть медийным персонажам. Имеются в виду Г. Киссинджер и Ян Цзечи. Первый формально возглавляет Kissinger Assosiation, занятую «консультационными» услугами (о других занимаемых им «постах», о которых в принципе известно, мы умолчим, чтобы не утяжелять текст и не привлекать воспаленного внимания «борцов с конспирологией»), второй руководит международным отделом (официально — канцелярией по иностранным делам) ЦК КПК.
Из советской практики хорошо известно, что ЦК — организующий, направляющий и контролирующий орган, а его отделы играют такую же роль по отношению к профильным государственным ведомствам, включая министерства; в этом смысле соответствующие прямые параллели преувеличением не будут. А не проводя таких параллелей, очень часто не поймешь слишком многого, чем отчаянно грешит «восточная» аналитика, выходящая из-под пера современного, не заставшего советскую эпоху, «молодняка».
Итак, концептуальная власть двух стран «мирит» власти государственные? Или провал был, скажем так, спрогнозированным (если не сказать запрограммированным) под американские выборы? А «вершки» всех этих хитроумных комбинаций уходят выше, на наднациональный уровень «концептуальности»? Ведь как иначе притормозить разогнавшихся в своем критиканстве «клинтонитов» — не весь же замысел им раскрывать, на финише которого их, возможно, «сливают», в самом деле? И что за всем этим стоит, насколько далеко может зайти этот процесс, и какие перспективы это рисует России?
О чём еще в связи с этим и для ответа на эти вопросы следует упомянуть? Ну, например, о только что состоявшемся очередном брифинге в МИД КНР. Комментируя встречу японского премьера Синдзо Абэ с вице-президентом США Майклом Пенсом, представитель ведомства «с намеком» выразила надежду на то, что американский гость на самом деле, искренне и «без дураков» «заинтересован в свободе выбора всех стран АТР», без «авторитаризма и агрессии».
Это на словах; на деле же сразу после этой токийской встречи, на которой стороны потребовали от КНДР безоговорочного ядерного разоружения, Пекин прервал с Пхеньяном финансовые операции, перекрыв передачу даже денежных переводов — до окончания международных санкций. Почти в то же самое время Д. Трамп в «благодарность» за поздравления Терезы Мэй с сохранением республиканцами большинства в Сенате жестко отчитал ее по целому перечню вопросов — от конъюнктуры в отношениях с ЕС до «потакания» Ирану. Кстати, от Тегерана Пекин начинает отворачиваться еще раньше, чем от Пхеньяна, прекратив импорт иранской нефти, и тоже из-за американских санкций.
Интересная «картинка» складывается — здесь возвращаемся к самому началу. Не без прямого, как уже отмечалось, вовлечения «заоблачных концептуалов». И недавний визит в Поднебесную Дмитрия Медведева, который уже приходилось рассматривать, в эту «картинку», как ни странно, укладывается весьма органично.
Откровенно говоря, складывается впечатление, что некто подводит ситуацию к такому управляемому рубежу, за которым вся нынешняя буря в международных отношениях утихнет сразу же после быстрых и неожиданных кадровых ротаций в верхах ведущих стран, в эту «бурю» вовлеченных.
Разряжая обстановку, эти перестановки — тут мы с территории фактов ступаем на территорию гипотез — неожиданно для всех демонстрируют мировой общественности, что проблемы эти (якобы) не «объективные», связанные с тем тупиком, в который завело мир это «управляемое» развитие по «концептуальным» лекалам западных суперэлитариев-бенефициаров.
А сугубо субъективные, обусловленные личными качествами «условных», «собирательных» Путина, Трампа, а может быть, и Си. И «виноватыми» в них будут назначены именно они, которых, не исключено, что ротации и собираются подвергнуть. А новые «верхи», опрокинутые туда «из грязи в князи», ударив по рукам ради нарицательного «мир-дружба-жвачка», не без сдачи, разумеется, ряда важнейших, принципиальных позиций, а то и элементов суверенитета, убедят довольную обманываться «прогрессивную мировую общественность» лучезарным оптимизмом своих широких улыбок. Их нам продемонстрируют пребывающие под неизменным олигархическим контролем глобальные СМИ.
Только вот ответ на риторический вопрос, где после этого через несколько лет окажется человечество, отыскивается только один. И это известный афоризм Эрнеста Хэмингуэя «не спрашивай, по ком звонит колокол!». А колокол тем временем всё громче бьет набат по всем нам. Если у НИХ получится, обратного хода из этого лабиринта Минотавра мы, скорее всего, уже не найдем. Кто не успел — тот опоздал. Увы!
Поэтому наша задача — чтобы у них НЕ получилось. Это главное, а с ними самими, после того, как НЕ получится, не торопясь и обстоятельно, в назидание потомкам и в «железобетонно-прозрачных» рамках демократически-правовой процедуры, разберемся потом. Но раз и навсегда. Чтобы увидели и осмыслили все. И чтобы — никогда больше!
Владимир Павленко, ИА REGNUM
Свежие комментарии