Уходящий год не породил принципиально новых тенденций в отечественной политике, однако опасно усугубил и усилил уже существовавшие.
Конфигурация власти всё так же основывается на ситуативном союзе Блока Порошенко и «Народного фронта». Основание не слишком надёжное, но его прочности пока хватает: власти в 2017 году удалось провести целый ряд важных реформ (медицинскую, судебную, пенсионную и т.
п.).С другой стороны, союз БПП и НФ ослабляют многочисленные внутренние противоречия, самым известным из которых является перманентно тлеющий и временами разгорающийся конфликт между Порошенко и Аваковым. До сих пор эти конфликты удавалось разрешать, однако по мере приближения выборов они будут неизбежно усиливаться. Всё это происходит на фоне постоянного сокращения уровня доверия населения к власти. А выборы, которых с нехорошим нетерпением ожидает оппозиция, всё ближе…
Именно в этих условиях в недрах правящей коалиции зародилась идея объединения БПП и «Народного фронта». «Фронтовики» в результате такого объединения получали шансы въехать в Раду нового созыва на не слишком–то крепком, но всё–таки пока ещё живом Боливаре БПП. Порошенко же мог больше не беспокоиться за тылы и быть уверенным в том, что на президентских выборах он сможет использовать в своих интересах экономические, административные, политические, силовые и медийные ресурсы обеих политсил. Кроме того, в результате слияния в стране появилась бы полноценная партия власти — единственный возможный субъект любых возможных переговоров как с Брюсселем и Вашингтоном, так и, например, с Москвой.
Активные переговоры продлились несколько месяцев, однако, несмотря на общую заинтересованность обеих сторон, завершились провалом: стороны банально «не сошлись в цене». «Народный фронт» настаивал на паритетном принципе распределения квот, мест в списках и того подобного, в БПП же находили такую цену слишком высокой. К тому же все карты мешало явно скептическое отношение к идее объединения Арсена Авакова, а без участия министра внутренних дел идея во многом теряла свою привлекательность с точки зрения БПП. Начавшиеся же по мере приближения выборов дезинтеграционные процессы внутри самого БПП лишь усугубили проблему.
О том, что на плане объединения поставлен окончательный крест, окончательно стало ясно после съезда «Народного фронта» 11 ноября 2017 года, на котором Арсений Яценюк заявил: партия самостоятельно будет участвовать и в парламентских, и в президентских выборах.
Это, в свою очередь, означает, что на выборах у Порошенко и его соратников появятся вполне реальные проблемы. Во–первых, они не смогут на 100% рассчитывать на полноценное применение админресурса, особенно в тех регионах, где сильны позиции «фронтовиков». Во–вторых, и без того не слишком многочисленный провластный электорат будет «раздёрган» между кандидатами от обеих политсил, что уменьшит результат каждой из них — к радости конкурентов из «Батькивщины» или «Оппозиционного блока», которые и сами имеют дело с подобными проблемами. В–третьих, по мере приближения к выборам политическая конкуренция и несовпадение интересов БПП и НФ угрожает устойчивости самой конфигурации власти, основой которой является ситуативный союз этих сил.
Классическим конфликтом внутри коалиции является история с Избирательным кодексом. Вообще–то главными бенефициарами реформы должен был стать именно «Народный фронт», который в результате должен был получить вполне реальные шансы получить представительство в Верховной Раде нового созыва. Бонусы от изменения избирательного законодательства должны были получить и другие сателлиты Банковой, такие как, например, Радикальная партия, «Наш край», Аграрная партия и другие. В результате это позволило бы окружению Порошенко после выборов сформировать дружественную главе государства коалицию, несмотря на не слишком высокие текущие рейтинги её потенциальных участников.
Однако внезапно выяснилось, что далеко не все в окружении Порошенко готовы делиться электоральным «капиталом» с товарищами по «будке». В итоге подготовка документа ко второму чтению существенно затянулась, и далеко не факт, что итоговая редакция документа сохранит те идеи, которые были заложены в нём изначально.
Задуманная в начале года попытка стабилизировать политическую ситуацию через слияние БПП и «Народного фронта» привела лишь к ещё большей фрагментации правящей коалиции и заложила под фундамент самой конфигурации власти в Украине несколько весьма зловеще тикающих бомб.
Политика: оппозиция
Правда, в уходящем году были для режима и хорошие новости: к примеру, оппозиция, вопреки ожиданиям, почти не доставляла ему особых проблем. Так, «Оппозиционный блок» несколько раз голосовал за подготовленные властью законопроекты — например, закон о Конституционном суде, который, по мнению многих критиков, ставил этот важнейший орган в зависимость от президента.
В целом же «оппозиционеры» в 2017 году воевали не столько с властью, сколько тонули в междоусобных дрязгах. Так, не утихает война «Оппозиционного блока» с партией «За життя» Мураева и Рабиновича, нагло пасущейся на антимайданном электоральном поле, которое «оппозиционеры» считают своим «по праву рождения». А изнутри партию подтачивает конфликт между двумя её лидерами — Юрием Бойко и Владимиром Новинским. Этот конфликт уже несколько раз приводил «Оппозиционный блок» на грань раскола.
Юлия Тимошенко, считающаяся сегодня самым рейтинговым украинским политиком (что само по себе печально), также вела себя в 2017 году весьма пассивно. «Леди Ю» то ли бережёт силы перед рывком в 2018-2019 году, то ли попросту опасается, что слишком бурная активность в публичном поле закончится для неё в камере Лукьяновского СИЗО, все прелести которой Юлия Владимировна вряд ли успела позабыть.
В условиях пассивности основных оппозиционных игроков главным возмутителем спокойствия внезапно оказался Михаил Саакашвили, которого после его отставки с поста губернатора Одесской области вообще долгое время никто не воспринимал всерьёз. Однако триумфальный прорыв Саакашвили через украинскую границу 10 сентября показал, что порох в пороховницах опального экс-президента Грузии ещё имеется.
Развёрнутое Саакашвили протестное движение за минувшие три с половиной месяца знавало взлёты и падения, периоды стагнации и активизации, однако общая динамика свидетельствует о постепенной раскачке протеста: если первые акции собирали лишь сотни человек, то марш за импичмент Порошенко 10 декабря привлёк уже тысячи.
Впрочем, с «Михомайданом» тоже всё не так однозначно: ключевой его силой и в то же время ключевой слабостью является то, что «пульт управления» протестной активностью находится, по всей видимости, в Вашингтоне, а там пока не определились с тем, как относиться к Порошенко в принципе. Но об этом мы поговорим немного позже.
Экономика
Глубочайший экономический кризис, в который погрузилась Украина с 2014 года, никак не желает сменяться эпохой триумфального экономического роста. Констатировав в 2016 году рост ВВП Украины на 1,8 %, правительство оптимистично заверило граждан, что это лишь начало и уже в следующем, т. е. уходящем 2017 году, экономика Украины вырастет уже на 3 %, а дальше — и того больше. Скептики, впрочем, утверждали, что при таких темпах восстановления экономика Украины достигнет показателей эпохи Януковича лишь через 10-15, а то и более лет.
На самом деле же всё выглядело ещё печальнее: по последним прогнозам, в 2017 году вместо обещанных трёх процентов, рост ВВП составит лишь 1,6 % — то есть, даже меньше, чем в 2016 году. Промышленное производство и вовсе продемонстрировало спад по итогам 11 месяцев — правда, незначительный, всего на 0,1 %, но весьма неприятный с точки зрения соответствия бравурным прогнозам.
Впрочем, не оправдались и прогнозы скептиков, вот уже который год пророчащих Украине скорый и неизбежный экономический крах. Не в последнюю очередь удержать ситуацию на плаву до сих пор удавалось благодаря достаточно активной международной финансовой помощи, главным источником которой является Международный Валютный Фонд.
И вот на этом–то фланге в 2017 году у Украины наметились весьма серьёзные проблемы: вместо 3-3,5 миллиарда долларов США, которые планировалось получить от данной организации в 2017 году, удалось привлечь лишь один миллиард. И это при том, что выплаты по долгам предыдущих периодов составили 1 миллиард и 268 миллионов — т.е. в сухом остатке «сальдо» взаимоотношений Украины и МВФ оказалось отрицательным.
При этом 2017 был последним относительно спокойным для правительства годом в отношениях с кредиторами: с 2018-го суммы выплат начнут стремительно расти. Так, в 2018-2020 годах Украине придётся выплатить 12 миллиардов долларов только по бесспорным долгам, а ведь ещё есть 3 миллиарда «долга Януковича», уже не говоря о двух миллиардах, которые обязал Украину выплатить «Газпрому» Стокгольмский арбитраж.
При этом золотовалютные резервы НБУ на 30 ноября составили 19 миллиардов долларов, из которых чистые составляют порядка 5 миллиардов — остальные представляют собой различные специфические расчётные средства и ценные бумаги, которые не могут быть направлены на кредитование экономики или выплату внешних займов.
Ситуация не является для властей сюрпризом. Однако «программируя» её новыми и новыми займами у МВФ, режим Порошенко, видимо, рассчитывал на более быстрые темпы восстановления экономики.
Теперь же Украине, по всей видимости, придётся снова обращаться за помощью всё к тому же МВФ — но далеко не факт, что там к мольбам Киева отнесутся благосклонно. Дело в том, что Украина уже не в первый раз нарушает торжественно данные организации обещания по реформированию экономики — а точнее, выполняет их очень выборочно и частично.
Да, утверждены пенсионная и медицинская реформы, «рекомендованные» МВФ и другими «партнёрами». Однако другие обещания украинских властей — в частности, разрешить свободную продажу земли, снизить и монетизировать субсидии, приватизировать госсобственность и поднять цены на газ — так и остались невыполненными.
Причём произошло это по очень разным причинам. Так, вопросы, касающиеся «коммуналки» решили не трогать по политическим соображениям — особенно в условиях, когда очередной неожиданный политический кризис уже не удастся «разрулить» без внеочередных выборов.
С землёй — сложнее. Принципиальный консенсус насчёт того, что запрет на её продажу должен быть отменён, достигнут, и власти действительно планировали сделать это уже в 2017 году. Однако этого не произошло по весьма банальной причине: различные группы влияния на политическом Олимпе не договорились о том, по каким правилам будет продаваться земля, т. е. кому она в итоге достанется.
Как бы там ни было, у МВФ хватает поводов быть не слишком довольным поведением Украины. И далеко не факт, что Киев сумеет получить желанную помощь от международных банкиров в достаточном объёме, что чревато уже новыми рисками: например, новым витком падения гривны и стремительной инфляцией на потребительском рынке. А украинская экономика далеко не в том состоянии, чтобы легко справиться с очередным ударом — особенно когда долларовой подушки безопасности от МВФ уже не будет.
Впрочем, есть и хорошие новости: у страны появился новый важный источник дохода — переводы от трудовых мигрантов за рубежом. По итогам 2016 года гастарбайтеры перевели на родину свыше 7 миллиардов долларов, что в полтора раза больше совокупного объёма прямых иностранных инвестиций в экономику Украины. В 2017 году эта сумма (с учётом безвиза), по видимости, станет ещё более внушительной.
Правда, проблема заключается в том, что временное облегчение экономических «хворей» страны за счёт трудовой миграции чревато системными проблемами в будущем. С ними, к примеру, столкнулась в своё время Польша, значительная часть трудоспособных граждан которой отправились на работу в Германию и другие более развитые страны ЕС. В результате в Польше возник серьёзнейший дефицит рабочих специальностей, страна справилась с этой трудностью за счёт притока дешёвой рабочей силы из Украины, у которой, в свою очередь, это может уже не получиться: в мире осталось не много стран, уровень жизни в которых значительно ниже украинского.
Дипломатия
По итогам 2017 года можно с уверенностью говорить: медовый месяц отношений Украины с ЕС, США и вообще «цивилизованным миром» позади, а будущее туманно и неясно.
А ведь начиналось всё очень неплохо. В первой половине года Украина могла похвастаться целым рядом побед на дипломатическом фронте: так, Евросоюз всё–таки предоставил Украине долгожданный безвиз, а Голландия (вопреки результатам референдума!) ратифицировала всё–таки Соглашение об ассоциации Украины с ЕС. Однако уже со второй половины года Украина медленно, но уверенно становится на путь к международной изоляции.
Так, очень существенно испортились отношения с Польшей, которая по традиции считалась одним из главных «друзей» Украины в Евросоюзе — несмотря на весьма сложную историю отношений между народами в прошлом. Причём Украина сама сделала многое для того, чтобы снова «расчесать» уже успевшие затянуться раны, без всякой меры и необходимости педалируя вопросы героизации ОУН и УПА. Тема геноцида поляков на Волыни в Польше всегда была довольно чувствительной, и когда прошлое стали активно ворошить в Украине, поляки отреагировали почти на рефлекторном уровне.
Более того, дискутируя с украинцами о событиях середины прошлого века, поляки не могут не вспоминать о том, что каких-то 60 лет назад тот же Львов, к примеру, был польским городом, а частью Украины стал в итоге той самой «советской агрессии», которую в Украине сегодня с таким пафосом осуждают. Например, в ноябре 2017 вице–консул Польши в Луцке Марек Запур назвал Львов польским городом, да к тому же сравнил обстоятельства, при которых Львов достался Украине, с событиями в Крыму и на Донбассе.
Дело дошло до составления списков персон нон–грата, в которые попал, к примеру, директор Института национальной памяти Украины Владимир Вятрович. Кто бы мог подумать о подобном в 2014 году?
Ухудшаются отношения и с другими европейскими соседями, причём и в этом случае украинские власти сами стали «кузнецом своего счастья», приняв в сентябре 2017 года скандальный закон, фактически лишающий неукраинцев право получать школьное образование на родных языках. Вообще–то закон был направлен в первую очередь против русского населения, однако рикошетом зацепил болгарскую, румынскую, молдавскую и венгерские диаспоры, за которые немедленно вступились их национальные правительства. И если Болгария и Румыния, похоже, склонны спустить конфликт на тормозах, то вот Венгрия разозлилась всерьёз, пообещав блокировать любые инициативы Украины по сближению с ЕС и НАТО.
Но всё это мелочи по сравнению со стремительным охлаждением отношений Киева с Вашингтоном и руководством ЕС. Проблема заключается в том, что официальный Киев вовсе не спешит выполнять настойчивые требования Запада о создании в Украине антикоррупционных судов и расширении процессуальных прав НАБУ. Западу это нужно для того, чтобы обеспечить себе прямой, независимый от национальных элит рычаг влияния на события в Украине. Однако именно по этой причине эти самые национальные элиты изо всех сил блокируют любые толчки с запада в этом направлении. В этом не заинтересован ни президент Порошенко (нежелающий делиться властью с кем–либо — даже с Вашингтоном!), ни украинские олигархи, которые предпочитают договариваться всё–таки с президентом Украины (кем бы он ни был), чем с чиновниками Госдепартамента.
Неожиданная строптивость украинских «партнёров» не может не вызывать раздражения в США: в Вашингтоне небезосновательно считают, что самим фактом своего существования режим Порошенко обязан именно им. И единственное, что сегодня удерживает Белый Дом от включения логики «я тебя породил, я тебя и убью», — это отсутствие понятной альтернативы Порошенко во главе государства.
Именно поэтому, возможно, так странно развиваются события на упомянутом выше «Михомайдане», которым, как считают многие, дирижируют из Вашингтона. Склоняется американский истеблишмент к тому, что Порошенко «сукин сын, но наш сукин сын» — и Саакашвили заявляет о готовности договариваться с президентом ради борьбы с Путиным. Усиливаются антипорошенковские настроения на берегах Потомака — и ведомая экс-президентом Грузии толпа штурмует Октябрьский дворец… Однако вечно так продолжаться не может: США всё–таки должны принять какое–то окончательное решение. Вполне возможно, это случится уже в 2018 году.
В целом, главным итогом 2017 политического года стало формирование в украинском обществе острого социально–политического невроза, где темное настоящее перерастает в непонятное будущее. Всё это формирует отложенное протестное настроение, которое в совокупности с внешнеполитическими факторами может привести к гигантскому внутриполитическому взрыву буквально в любой момент.
Именно поэтому совсем не исключено, что 2017 год станет едва ли не последним относительно спокойным годом в истории Украины.
Юрий Ткачёв и Руслан Бизяев, ТАЙМЕР, Одесса
Свежие комментарии